Неточные совпадения
Я бросился вон из комнаты, мигом очутился на улице и опрометью побежал в дом священника, ничего не видя и не чувствуя. Там раздавались крики, хохот и песни… Пугачев пировал с своими товарищами. Палаша прибежала туда же за
мною.
Я подослал ее
вызвать тихонько Акулину Памфиловну. Через минуту попадья вышла
ко мне в сени с пустым штофом в руках.
— И черт знает, что вам вздумалось отдавать? — повернулся он вдруг
ко мне с страшным
вызовом в лице.
Этот
вызов человека, сухого и гордого,
ко мне высокомерного и небрежного и который до сих пор, родив
меня и бросив в люди, не только не знал
меня вовсе, но даже в этом никогда не раскаивался (кто знает, может быть, о самом существовании моем имел понятие смутное и неточное, так как оказалось потом, что и деньги не он платил за содержание мое в Москве, а другие),
вызов этого человека, говорю
я, так вдруг обо
мне вспомнившего и удостоившего собственноручным письмом, — этот
вызов, прельстив
меня, решил мою участь.
И поехал Максим Иванович того же дня
ко вдове, в дом не вошел, а
вызвал к воротам, сам на дрожках сидит: «Вот что, говорит, честная вдова, хочу
я твоему сыну чтобы истинным благодетелем быть и беспредельные милости ему оказать: беру его отселе к себе, в самый мой дом.
И вот
я должен сообщить вам —
я именно и к князю приехал, чтоб ему сообщить об одном чрезвычайном обстоятельстве: три часа назад, то есть это ровно в то время, когда они составляли с адвокатом этот акт, явился
ко мне уполномоченный Андрея Петровича и передал
мне от него
вызов… формальный
вызов из-за истории в Эмсе…
Потом уж
я твердо узнал, что принял он
вызов мой как бы тоже из ревнивого
ко мне чувства: ревновал он
меня и прежде, немножко, к жене своей, еще тогда невесте; теперь же подумал, что если та узнает, что он оскорбление от
меня перенес, а
вызвать на поединок не решился, то чтобы не стала она невольно презирать его и не поколебалась любовь ее.
Я совсем не школьный, не академический философ, и это всегда
вызывало критическое
ко мне отношение профессиональных философов.
Стертые вьюгами долгих зим, омытые бесконечными дождями осени, слинявшие дома нашей улицы напудрены пылью; они жмутся друг к другу, как нищие на паперти, и тоже, вместе со
мною, ждут кого-то, подозрительно вытаращив окна. Людей немного, двигаются они не спеша, подобно задумчивым тараканам на шестке печи. Душная теплота поднимается
ко мне; густо слышны нелюбимые
мною запахи пирогов с зеленым луком, с морковью; эти запахи всегда
вызывают у
меня уныние.
— С первым краешком солнца
я улягусь, князь,
я сказал; честное слово: увидите! — вскричал Ипполит. — Но… но… неужели вы думаете, что
я не в состоянии распечатать этот пакет? — прибавил он, с каким-то
вызовом обводя всех кругом глазами и как будто обращаясь
ко всем безразлично. Князь заметил, что он весь дрожал.
— Никакого права не имею даже
вызвать его к себе! Вам гораздо бы лучше было обратиться к какому-нибудь другу вашего дома или, наконец, к предводителю дворянства, которые бы внушили ему более честные правила, а никак уж не
ко мне, представителю только полицейско-хозяйственной власти в губернии! — говорил Абреев; он, видимо, наследовал от матери сильную наклонность выражаться несколько свысока.
— Все это оченно прекрасно-с, — сказал он, — но у
меня нет секунданта, и
я, не зная здесь никого, не знаю, к кому обратиться; а потому не угодно ли вам будет приехать
ко мне с этим
вызовом в Москву, куда
я вскоре уезжаю.
Мерзость доброты на чужой счет и эта дрянная ловушка
мне — все вместе
вызывало у
меня чувство негодования, отвращения к себе и
ко всем. Несколько дней
я жестоко мучился, ожидая, когда придут короба с книгами; наконец они пришли,
я разбираю их в кладовой,
ко мне подходит приказчик соседа и просит дать ему псалтырь.
Синкрайт ненатурально и без нужды захохотал,
вызвав тем у
меня желание хлопнуть его по плечу, сказав: «Вы подделываетесь
ко мне на всякий случай, но, милый мой,
я это отлично вижу».
Мне нравилось, оставшись одному, лечь, зажмурить глаза, чтобы лучше сосредоточиться, и беспрестанно
вызывать в своем воображении ее то суровое, то лукавое, то сияющее нежной улыбкой лицо, ее молодое тело, выросшее в приволье старого бора так же стройно и так же могуче, как растут молодые елочки, ее свежий голос, с неожиданными низкими бархатными нотками… «Во всех ее движениях, в ее словах, — думал
я, — есть что-то благородное (конечно, в лучшем смысле этого довольно пошлого слова), какая-то врожденная изящная умеренность…» Также привлекал
меня в Олесе и некоторый ореол окружавшей ее таинственности, суеверная репутация ведьмы, жизнь в лесной чаще среди болота и в особенности — эта гордая уверенность в свои силы, сквозившая в немногих обращенных
ко мне словах.
Кручинина. Да
я не хочу лечиться;
мне приятна моя болезнь.
Мне приятно
вызывать образ моего сына, приятно разговаривать с ним, приятно думать, что он жив.
Я иногда с каким-то испугом, с какой-то дрожью жду, что вот-вот он войдет
ко мне.
Это был тот самый страх и ненависть
ко мне, которые должна была
вызвать любовь к другому.
Заговорив о долголетии крестьянина моей памяти, останавливаюсь на семействе дебелой и красивой кормилицы сестры Анюты, приходившей в свободное от уроков время
ко мне с ребенком в классную. Это бесспорно была весьма добродушная женщина; тем не менее ее выхоленная и массивная самоуверенность
вызывали с моей стороны всякого рода выходки. Так, например, зная лично ее мужа, Якова,
я, обучая ее молитве Господней, натвердил вместо: «яко на небеси» — «Яков на небеси».
Они внезапно смутились. Евлампия тотчас отступила назад в кусты. Слёткин подумал — и приблизился
ко мне. На лице его уже не замечалось и следа того подобострастного смирения, с которым он, месяца четыре тому назад, расхаживая по двору харловского дома, перетирал трензель моей лошади; но и того дерзкого
вызова я на нем прочесть не мог, того
вызова, которым это лицо так поразило
меня накануне, на пороге матушкина кабинета. Оно осталось по-прежнему белым и пригожим, но казалось солидней и шире.
К тебе явится с моими письмами, от 5 сентября, молодой человек Эльчанинов. Он
мне здесь мешает, затяни его в Петербурге, и для того, или приищи ему службу повидней и потрудней, но он вряд ли к этому способен, а потому выдавай ему денег понемногу, чтобы было ему на что фланерствовать. Сведи его непременно с Надей. Скажи ей от
меня, чтобы она занялась им,
я ей заплачу; а главное, чтобы она
вызвала его на переписку, и письма его к ней пришли
ко мне. Надеюсь, что исполнишь.
Людовик. Благодарю вас, мой архиепископ. Вы поступили правильно.
Я считаю дело выясненным. (Звонит, говорит в пространство.)
Вызовите сейчас же директора театра Пале-Рояль господина де Мольера. Снимите караулы из этих комнат,
я буду говорить наедине. (Шаррону.) Архиепископ, пришлите
ко мне этого Муаррона.
Эта книжечка, какова ни есть, попадись в руки моему Горбу-Маявецкому. Прочитал и узнал
меня живьем. Принялся отыскивать; отыскал петербургский Лондон, а
меня нет,
я любуюсь актерщицами. Он Кузьму за
мною: призови, дескать, его
ко мне. Кузьма отыскал театр, да и вошел в него. Как же уже последний театр был, и на исходе, то никто его и не остановил. Войдя, увидел кучу народу, а в лесу барышни гуляют; он и подумал, что и
я там где с ними загулялся. Вот и стал по-своему
вызывать.
В разноголосом пении, отрывистом говоре чувствуется могучий зов весны, напряженная дума о ней, которая всегда
вызывает надежду пожить заново. Непрерывно звучит сложная музыка, точно эти люди разучивают новую хоровую песню, —
ко мне в пекарню течет возбуждающий поток пестрых звуков, и разных и единых в хмельной прелести своей. И, тоже думая о весне, видя ее женщиною, не щадя себя возлюбившей все на земле,
я кричу Павлу...
Я говорю вам всем: неправда то!
Всех, кто дерзнет подумать, что царевна
Убийцы дочь, на бой
я вызываю!
Прижмись
ко мне — не бойся, Ксенья, этих
Зеленых волн! —
Я слушать вас устал —
Я знаю сам. — Прибавьте парусов!
Какое дело нам, что на Руси
Убийца царь! — Вот берег, берег! Ксенья,
Мы спасены!
— Очень хорошо-с, — холодно и отрывисто перебил его Кистер. —
Я принимаю ваш
вызов. Извольте прислать
ко мне вашего секунданта.
После окончания пиесы и
вызовов, сначала
меня, а потом Семеновой и Яковлева (последнего бог знает за что
вызвали, и роль-то Ленокса была пустая) — прибежали
ко мне в уборную мои советчики.
Ко мне приехала из провинции сестра; она была учительницей в городской школе, но два года назад должна была уйти вследствие болезни; от переутомления у нее развилось полное нервное истощение; слабость была такая, что дни и ночи она лежала в постели, звонок
вызывал у нее припадки судорог, спать она совсем не могла, стала злобною, мелочною и раздражительною.
— А что
я вас хотел просить, почтеннейший Лев Александрович, — вкрадчиво начал он, улыбаясь приятельски-сладкой улыбкой и взяв за пуговицу своего собеседника. — Малый, кажется
мне, очень, очень подозрительный… Мы себе засядем будто в картишки, а вы поговорите с ним — хоть там, хоть в этой комнате;
вызовите его на разговорец на эдакий… пускай-ко выскажется немножко… Это для нас, право же, не бесполезно будет…
Все взгляды, как по команде, обратились
ко мне. Буду умирать — не забуду того взгляда, исполненного насмешки,
вызова и презрения, которым наградила
меня баронесса Рамзай. Взглянула — и отошла с гордым видом властительной королевы.
Но в Ницше хмеля жизни нет. Отрезвевший взгляд его не может не видеть открывающихся кругом «истин». И вот он старается уверить себя: да,
я не боюсь их
вызывать, эти темные ужасы!
Я хочу их видеть, хочу смотреть им в лицо, потому что хочу испытать на себе, что такое страх. Это у
меня — только интеллектуальное пристрастие
ко всему ужасному и загадочному… Вот оно, высшее мужество, — мужество трагического философа! Заглянуть ужасу в самые глаза и не сморгнуть.
—
Я думала или, лучше скажу,
я была даже уверена, что мы с вами более уже не увидимся в нашем доме, и это
мне было очень тяжело, но вы, конечно, и тогда были бы как нельзя более правы. Да! обидели человека, наврали на него с три короба и еще ему же реприманды едут делать.
Я была возмущена за вас до глубины души, и зато из той же глубины
вызываю искреннюю вам признательность, что вы
ко мне приехали.
— Ничего, кажется, не пропустила? — обратилась она затем к Водопьянову и, получив от него утвердительный ответ, добавила: — вот вы приезжайте
ко мне почаще;
я у вас буду учиться духов
вызывать, а вы у
меня поучитесь коротко рассказывать. Впрочем, а propos, [к слову (франц.).] ведь сказание повествует, что эта бесплотная и непостижимая Лета умерла бездетною.
Книжка
вызвала ряд критических статей в журналах и газетах.
Я с большим любопытством ждал, как отзовется на книжку Михайловский? Центральное место в книжке занимала повесть «Без дороги», которою он был очень доволен. Но, ввиду позднейшего отношения
ко мне Михайловского, трудно было ждать, чтобы он отнесся к книжке благосклонно. Как же выйдет он из затруднения?
Все напевы, все слова конца всенощной
я помню до сих пор, они и теперь полны для
меня очарованием прелестной девушки-подростка с червонно-золотою косою. И когда
я теперь хочу воскресить в памяти то блаженное время,
я иду
ко всенощной. Каждая песня
вызывает свое особое настроение.
—
Я его погубила,
я его и спасу… — уверенно воскликнула она. —
Я ему напишу;
вызову сюда. Поеду сегодня же
ко всем. Напишу также Дюшар — она имеет влияние на Когана. Вдвоем они сила… Все поправим.
Оно есть, наконец, подстрекательство к дурным чувствам и поступкам, так как
вызвало, как и должно было ожидать, в людях непросвещенных и нерассуждающих озлобление и ненависть
ко мне, доходящие до угроз убийства и высказываемые в получаемых
мною письмах.
Я не хотел сначала отвечать на постановление обо
мне синода, но постановление это
вызвало очень много писем, в которых неизвестные
мне корреспонденты — одни бранят
меня за то, что
я отвергаю то, чего
я не отвергаю, другие увещевают
меня поверить в то, во что
я не переставал верить, третьи выражают со
мной единомыслие, которое едва ли в действительности существует, и сочувствие, на которое
я едва ли имею право; и
я решил ответить и на самое постановление, указав на то, что в нем несправедливо, и на обращения
ко мне моих неизвестных корреспондентов.